И как в соответствии с Пятой заповедью никому не должно наносить телесный вред, однако этот запрет не распространяется на палача, который по роду служения своего не делает ближнему никакого добра, но причиняет ему лишь зло и вред, и при этом не грешит против заповеди Божьей, потому что Бог по Своей воле учредил это служение; ибо Он оставил за Самим Собой право наказывать по своему благоволению, о чем Он и напоминает с угрозой в Первой заповеди, — точно так же никто не имеет права сам по себе судить и осуждать кого бы то ни было, однако если обязанные это делать не исполняют своих обязанностей, они грешат точно так же, как и тот, кто дерзнул бы сделать это сам, не будучи поставлен на такое служение. Ибо в таком случае необходимость требует от человека обличать зло, выдвигать обвинения, вести следствие и свидетельствовать; и эта ситуация ничем не отличается от ситуации врача, которому иногда приходится обследовать и трогать интимные части тела пациента, нуждающегося в исцелении. Точно так же и власти, отец и мать, братья и сестры и другие добрые друзья обязаны друг другу тем, чтобы обличать зло всякий раз, когда это необходимо и полезно.
...с тем, кого это касается, решать вопросы следует лично, а не обсуждать их без его ведома...
Но правильным решением в этом деле было бы соблюдать порядок, предписанный в Евангелии от Матфея 18:15: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним...» Здесь ты имеешь драгоценное и превосходное учение о том, как хорошо управлять языком, которое следует тщательно соблюдать, чтобы избежать этого отвратительного злоупотребления. Так пусть твоим правилом станет не распространять чересчур легко злые слухи о ближнем и не порочить его перед другими, но увещевать его наедине, чтобы он мог исправиться. И аналогичным образом, если кто-то рассказывает тебе о том, что сделал тот или иной человек, научи и его пойти и увещевать такого человека лично, если он сам видел это; если же нет, пусть придержит свой язык.
Тому же самому ты можешь научиться на примере повседневного управления домашним хозяйством. Ибо когда хозяин дома видит, что слуга не выполняет свои обязанности, он увещевает его лично. Но если бы хозяин оказался настолько глуп, что оставил бы слугу сидеть дома, а сам пошел бы на улицу и начал жаловаться на него своим соседям, ему, несомненно, сказали бы: «Ты глупец, какое нам до этого дело? Почему тебе не сказать об этом ему?» И это был бы вполне братский поступок — и порок был бы остановлен, и ваш сосед не уронил бы свою честь. И Христос говорит в том же библейском отрывке: «...если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего». И значит, ты сделал большое и замечательное дело; уж не думаешь ли ты, что обрести брата — это пустяк? Пусть все монахи и святые ордена выйдут вперед и представят все свои дела, сплавленные воедино, и мы посмотрим, смогут ли они похвастаться тем, что они приобрели брата.
Далее Христос говорит: «Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово». Значит, с тем, кого это касается, решать вопросы следует лично, а не обсуждать их без его ведома. Но если это не поможет, тогда публично объяви о проблеме перед общиной в лице гражданского или церковного суда. Ибо тогда ты будешь стоять не один, но с собой будут свидетели, с помощью которых ты можешь обличить виновного, и опираясь на показания которых, судья может вынести приговор и назначить наказание. Это правильный и нормальный способ обуздать и исправить порочного человека. Если же мы сплетничаем о других на каждом углу и разносим грязь, никто не исправляется, и впоследствии, когда нам приходится встать и дать показания, мы отрицаем, что говорили так. Поэтому для таких языков послужило бы хорошим уроком, если бы их нестерпимая тяга к злословию была подвергнута суровому наказанию в назидание другим. Если бы вы действовали из желания исправить ближнего или из любви к истине, вы не таились бы и не избегали дневного света.
— Большой Катехизис. Восьмая заповедь, §§ 21-30
